Представим ситуацию, что Киев и Москва заключают перемирие. А потом, может дать, и мирное соглашение…

А потом, может дать, и мирное соглашение, исходя из того, что за каждой стороной останутся территории, которые они уже контролирует. При этом Украина не получает каких-либо гарантий безопасности от США и других стран НАТО.
Возможно ли, что Москва в такой ситуации возобновит боевые действия, как это сделал Северный Вьетнам?

Ответ «да» – самый простой, но не факт, что верный.
Поскольку он не учитывает те глобальные различия, которые имеются между вьетнамской и украинской войной.

И самое главное из них – это отличие между армиями Южного Вьетнама и Украины.
Южновьетнамские войска не представляли из себя реальную силу, а потому основную тяжесть боевых действия взяли на себя американцы.

Это означало одно: без армии США Южный Вьетнам был обречен в любом случае.

Тот факт, что Вашингтон в конце 1974 года, уже после вывода войск, прекратил помощь, не изменил ситуацию, а просто ускорил падение Сайгона.
В Украине американцы не воюют.

Да, США оказывали Киеву большую помощь, но ни один взвод армии США на линию фронта не прибыл.

И не один самолёт по армии РФ не нанес удар.

ВСУ уже четвертый год воюют сами и сохраняют боеспособность.

Фронт не рушится.

Основное оружие нынешней войны — дроны, Украина производит самостоятельно и имеет по ним с РФ паритет.

Да, продолжение войны несет для Украины большие риски истощения.

Но, если война завершится, то новое нападение РФ, если оно и будет, пойдет примерно по такому же сценарию, как и российское наступление на севере Харьковской области в мае 2024 года с занятием нескольких сел и половины Волчанска.

В этом плане куда более опасным, чем мир без гарантий безопасности, для Украины является продолжение войны с риском потерять помощь США.
Фактор второй – Вьетконг.

Внутри Украины нет массового пророссийского партизанского движения, которое бы вело вооруженную борьбу с правительством. 
Фактор третий – внутренняя ситуация в РФ.

Возможно, Путин и хотел бы достичь своих максимальных целей даже после гипотетического завершения огня.

Но у него нет того дисциплинированного и «заряженного» на войну общества, которые было в Северном Вьетнаме.

Имей его Кремль объявил бы всеобщую (а не ограниченную) мобилизацию еще в 2022-м.

Но он этого не сделал и даже новые волны частичной мобилизации не объявляет, предпочитая вместо этого платить огромные деньги контрактникам.

В такой ситуации сложно представить, что он начнет новую войну после завершения нынешней (если только Украина сама не попытается отбить силой потерянные территории).

Более того, есть огромные сомнения, что Путин вообще предпринял бы вторжение в 2022 году, если б знал какое сопротивления окажут ВСУ.
Другой вопрос, пойдет ли Кремль сейчас на прекращение огня, с учетом того, что это не устранит, как любят говорить в Москве, «первопричины конфликта» в лице враждебной к РФ власти в Киеве.

Но опыт последних трех лет показал, что военным путем установить лояльный Москве режим в Украине если и возможно, то лишь огромной для России ценой (и то, нет гарантий, что получится).
А потому, даже если Кремль после заключения мирного соглашения зальет деньгами украинское политическое пространство для прихода к власти нужных ему политсил, это все равно обойдется ему дешевле, чем новая война. 
Возвращаясь к событиям 50-летней давности во Вьетнаме, можно сказать, что главный вывод из них для Украины и любой другой страны заключается в том, что при определении стратегии своей политики, нужно исходить, в первую очередь, из собственных реальных сил и опираться на них.

А не полагаться исключительно на помощь внешних игроков, особенно если они находятся где-то далеко за морями-океанами.

Какие бы они не давали сейчас «гарантии безопасности», они их в любой момент могут отозвать, если их интересы поменяются.