«Ей было тяжело»: коллега рассказал о приступах Заворотнюк во время съемок
Актер Борис Смолкин, который снимался вместе с Анастасией Заворотнюк в «Моей прекрасной няне», вспомнил, каким трудоголиком была артистка. Помимо изнуряющей работы над сериалом, она была задействована в театре, что сильно сказалось на ее здоровье.
В те годы актриса была в труппе «Табакерки». Однажды во время вечерних съемок она неожиданно побледнела и едва не рухнула на землю, поскольку вспомнила, что в этот момент у нее шел спектакль. И только благодаря продюсерам ситуацию удалось решить.
Смолкин рассказал, что Заворотнюк снималась настолько много, что в какой-то момент организм перестал это выдерживать.
«Это было что-то страшное, она даже падала в обморок из-за переработок. Ей было тяжело», вспомнил он.
По его словам, последние пять лет он не общался ни с актрисой, ни с ее родственниками. Сперва артист пытался оказать поддержку, но вскоре понял, что семья звезды «Моей прекрасной няни» не хочет допускать посторонних к своим трудностям. К такому решению он отнесся с уважением и не стал лишний раз тревожить ни Заворотнюк, ни ее близких.
Оказывается, перфоратор в гараже очень даже нужен
Оказывается, перфоратор в гараже очень даже нужен
А как обозвать то его еще, если все так и есть
А как обозвать то его еще, если все так и есть
малому респект
малому респект
Это просто разрывает сердце…
Это просто разрывает сердце…
Чем бы не занимались красивые девушки, это будет выглядеть эстетично
Чем бы не занимались красивые девушки, это будет выглядеть эстетично
Один Роберт Паттинсон хорошо, а два идеально. Для просмотра стала доступна нашумевшая новинка, в которой актёр настолько крут, что ему следует вручить сразу два Оскара СМОТРИМ ЦЕЛИКОМ ПО ССЫЛКЕ В КОММЕНТАХ
Один Роберт Паттинсон хорошо, а два идеально. Для просмотра стала доступна нашумевшая новинка, в которой актёр настолько крут, что ему следует вручить сразу два Оскара
СМОТРИМ ЦЕЛИКОМ ПО ССЫЛКЕ В КОММЕНТАХ
Последняя фотография Джона Эдвардса Джонса запечатлела тень обреченности, предвестие его подземной могилы. Его смерть, ужасная агония в недрах пещеры, навсегда останется как 27 часов страха в каменной утробе. 26-летний исследователь так и не был осво
Последняя фотография Джона Эдвардса Джонса запечатлела тень обреченности, предвестие его подземной могилы.
Его смерть, ужасная агония в недрах пещеры, навсегда останется как 27 часов страха в каменной утробе. 26-летний исследователь так и не был освобожден из плена. Пещера, ставшая его склепом, навечно запечатана бетоном, а зловеще узкий лаз, по иронии судьбы прозванный Родовым каналом, стал вратами в преисподнюю. Стремясь протиснуться сквозь предательскую щель, Джон угодил в смертельную западню, застряв головой вниз, без надежды на спасение. С тех пор солнечный свет больше не коснулся его лица, и он остался томиться в подземном заточении.
Что влечет людей к краю, заставляя идти на столь безрассудный риск?